В МГАХУ памяти 1905 года, где я училась на отделении реставрации темперной и масляной живописи, знакомства с кракелюром избежать было невозможно. Мы, студенты, его описывали, укладывали, укрепляли, гладили. Рассматривали в музеях.
На сайте Метрополитен-музея, где фотографии произведений выложены в достаточно хорошем разрешении, я рассматривала живопись эпохи Возрождения и заметила, что сетка кракелюров гораздо более разнообразна, чем я предполагала раньше. Сетка красива. Сетка — свидетельство ошибок в технологии, жизни картины, времени. Рисунок сетки, перенесенный на лист бумаги, становится основой самостоятельной графической работы.
Потом я нашла несколько чудесных образцов в Третьяковской галереи и ГМИИ им. Пушкина. Это было увлекательно (а иногда — поразительно): какой он, кракелюр на работах Аргунова, Боровиковского, Щедрина, Федотова, Серова, Малевича? Не нужно было ничего придумывать, достаточно было внимательно смотреть.
Работа сделана на основе сетки кракелюров на поверхности картины Мемлинга «Портрет Томмазо Портинари».