Эта работа ощущается как очень ранний, почти первобытный внутренний слой — то место, где переживание ещё не оформлено в слова, но уже начинает окрашивать внутреннее пространство. Словно до рефлексии, до обвинения, до ответа — есть момент, в котором ты впервые осознаёшь, что чувство останется с тобой надолго. Возможно — навсегда.

Сверху — плотная, густая, почти вязкая тьма, как тяжесть чужого взгляда, чьё-то суждение или внутренний долг, который давит без объяснения. Снизу — мягкое, размытое, розово-белое состояние, похожее на попытку сохранить уязвимость, не сломать в себе нежное, не перестать чувствовать. Граница между ними — не линия, а горение. Область, где происходит перемалывание внутреннего опыта в нечто длительное — возможно, в судьбу.

«Условие вечности» звучит как осознание, что не всё можно отпустить. Есть переживания, которые не исчезают, а превращаются в структуру личности. Не навязанную, а прожитую. И в этой картине — момент, когда ты ещё не решила, станут ли они свинцом, или основой внутренней устойчивости.

Это не вечность как бесконечность, а вечность как то, что больше не может быть отменено.